Жанна дАрк из рода Валуа - Марина Алиева

– Если верить, что кто-то всегда будет приходить и спасать, можно однажды разувериться, – приговаривала она на ходу.

Жанна, двинувшаяся было следом, резко остановилась.

– Не «кто-то», Клод, – сказала она строго, – а Господь. Он помогает всегда!

Клод тоже замерла. В её лице, повёрнутом к Жанне, не было ни сомнения, ни растерянности.

– Если ты искренне веришь в Господа, как можно признавать смерть? Человек – его образ и подобие. Позволяя себе умереть, ты убиваешь и Его.

– Нет! – Жанна даже притопнула. – Тем, кто в Него истинно верует, Господь дарует вечную жизнь в раю!

Она с вызовом посмотрела на Клод, но та только покачала головой и, вернувшись назад на несколько шагов, ласково взяла Жанну за руку.

– Если бы люди меньше воевали и не верили в смерть, вечный рай был бы и на земле.

* * *

С тех пор, как священник из Вале покинул эти края, и в Грю, и в Домреми стало доброй традицией каждый год, двадцать девятого мая идти к пещере крестным ходом. И, хотя в годы правления Шарля Мудрого – отца нынешнего короля, нашёлся очевидец, уверявший, что в самой глухомани, в лесу и довольно далеко от пещеры, лежит драконий скелет с облетевшими с него белыми черепками чешуи, жители обеих деревень продолжали исправно совершать обряд. Читали молитвы, распевали псалмы и кропили крестообразно вход в пещеру святой водой…

Клод и Жанна тоже ходили вместе со всеми, несмотря на то, что матушка Роме была очень недовольна.

– Мы теперь живем в замке, Жанна, – выговаривала она Клод, – и крестьянские забавы нас больше не должны занимать! То же самое касается и тебя, Луи! Пажу из господских покоев следует уделять больше внимания благочестию и занятиям, а не подбивать на шалости молодую госпожу! Я вижу, вы слишком сдружились… Но, если это будет продолжаться так же, как продолжалось до сих пор, я не послушаю даже отца Мигеля и запрещу вам видеть друг друга!

Она действительно, очень переменилась, эта госпожа де Вутон, которую и в замке продолжали называть крестьянским прозвищем «Роме», Римлянка… В Жанне, переодетой мальчиком, бывшая кормилица, конечно же, не признала вверенную когда-то её попечению малютку. Да и сама Жанна ничего не могла помнить о своем кратковременном, младенческом пребывании в Домреми. Поэтому, ни у одной, ни у другой ничего не ёкнуло в сердце при встрече. И Жанна-Луи с лёгкой душой игнорировала запреты матушки Роме, подбивая на это же и Жанну-Клод.

Убегать втихаря из замка было для девочек делом привычным.

С того самого дня, когда отец Мигель впервые свёл их вместе и, познакомив, рассказал, что под именем Луи скрывается Жанна, а за именем другой Жанны стоит тайное имя Клод, обе сразу поняли, что подружатся. И дружбу свою скрепили тут же совместным побегом из кельи монаха, который отлучился всего на минуту, за книгами, по которым собирался их обучать всяким премудростям.

– Зачем нам с тобой знать, откуда Гуго Капет получил своё прозвище?! – смеялась Жанна, увлекая Клод в тайное место за конюшней, которое она отыскала и облюбовала с первых же дней своего пребывания в замке. – Я буду Дева-воин, и готова с утра до вечера заниматься верховой ездой и стрельбой из лука, но только не скучными занятиями по книжкам! Хочешь, я и тебя научу стрелять?..

В ответ Клод показала новой подруге свою тетрадку с рисунками странных цветов и такими же странными записями.

– Это на каком языке? – спросила Жанна, с интересом переворачивая листы.

– На моём собственном, – ответила Клод. – Я не умею ни читать, ни писать, а значки эти просто рисую, когда хочу что-нибудь запомнить. Вот этот означает дерево… Три сразу – лес… Этот – радость, а повернуть вот так – птицу. Эта дуга – земля, а перевернутая – небо…

Почему-то именно Клод, единственной, Жанна сразу смогла рассказать об открывшемся ей предназначении. До сих пор девочка не решалась говорить об этом вслух ни с кем.., даже с собой. Но тут вдруг вырвалось. И не помешал даже страх оказаться не понятой, или, не приведи Господь, осмеянной! Было что-то неуловимо прекрасное и так же, как и откровение Жанны, бережно хранимое, в рисунках Клод и в её наивных записях, что не позволило бы ей смеяться, но позволило бы понять. И так и вышло. Клод восприняла признание новой подруги с неподдельной радостью, ни в чем не сомневаясь и не требуя доказательств.

– Я таки знала, что какое-то чудо случится! – восторженно шептала она. – Об этом давно уже все деревья шепчутся, а скоро заговорят и люди… Люди всегда всё узнают последними, к сожалению…

– А разве деревья умеют шептаться? – округлив глаза спросила Жанна.

– Конечно умеют!

– И ты их понимаешь?

– Понимаю… Хочешь, я и тебя научу понимать?..

На крестный ход к Пещере Дракона девочки сбежали ни свет, ни заря, проехав мимо стражей ворот на крестьянской телеге под ворохом сена. Они увлечённо распевали псалмы вместе со всеми, стараясь подобраться поближе ко входу и заглянуть внутрь. Потом немного поиграли со старыми приятелями Жанны-Клод из Домреми. А когда возвращались в замок, Клод внезапно спросила.

– Такты хочешь послушать, как деревья говорят о тебе?

– Конечно, хочу!

– Тогда иди сюда, вот к этому… Оно самое мудрое.

Жанна храбро подошла к огромному дубу, на который ей указали. Но, когда Клод объяснила, что нужно прижаться к дереву всем телом, закрыть глаза и, собравшись внутри, как будто в комок, мысленно просочиться сквозь кору внутрь, вдруг попятилась.

– А что если я ничего не услышу?

– Почему не услышишь? Они же знают о тебе и обязательно заговорят.

Но Жанна отступила ещё на шаг.

– Я не о том… Вдруг Я НЕ СМОГУ услышать! Я же никогда ничего подобного не делала. Мне только один раз показалось, да и то… Это не был разговор. Просто озарение… Как на небе во время грозы – вспыхнуло на мгновение и всё… И я поняла… Но, вот так, с деревом… Может, не стоит и пытаться. Если я Дева, которую призовет Господь, может быть, я должна говорить только с Ним, и только тогда, когда Он пожелает…

Жанна совсем отступила от дерева и виновато посмотрела на Клод.

Обычно, подруга её понимала и любые разногласия старалась загладить, где можно, весёлостью, а где весёлость была не к месту – ласковым словом. Но сейчас она смотрела в ответ так, будто прислушивалась к какому-то неожиданному разладу внутри самой себя.

– Что с тобой? – спросила Жанна. – Ты обиделась?

– Нет… Ну, что ты… Я всё понимаю. Ты боишься ничего не услышать, чтобы не начать сомневаться… Но тебе нельзя сомневаться. Я, видно, глупая совсем, раз предложила такое… Всем предлагаю, но они всегда отказываются, считают, что такого быть не может. Ты первая согласилась, а может быть, как раз тебе это и не было нужно.

– Нет, мне нужно, – нахмурилась Жанна, рассердившись на свою трусость. – Рене сказал, что Дева, которую призовет Господь, должна знать то, чего никто из людей не знает…

Она снова шагнула к дереву, но уже не так уверенно, как в первый раз, и Клод её остановила.

– Не надо, Жанна. Когда не уверена, лучше не делать, иначе точно не получится.

Она недолго о чем-то размышляла, а потом, словно стряхнув с себя оцепенение, засмеялась, как прежде.

– Я знаю, что тебе нужно! Давай завтра с утра пойдем к Дереву Фей, и я научу тебя слушать по-другому. Это очень легко, вот увидишь! И обязательно получится!

– Ну.., если ты думаешь, что так лучше… Давай.

Жанна протянула руку Клод и благодарно её сжала.

С юной беззаботностью они уже через минуту обо всем забыли за весёлой болтовней. Итак, болтая, вернулись в замок. Там, без конца переглядываясь и подхихикивая, выслушали от отца Мигеля целую лекцию о недопустимости легкомысленного поведения. А наутро снова сбежали. И не успело ещё солнце, как следует подняться над горизонтом, обе уже стояли перед Деревом Фей.

– Нужно пройти дальше, на поляну, – сказала Клод. – Там есть одно место, где земля совсем ровная, а трава летом такая высокая, что когда её приминаешь, получается настоящее ложе. Но сейчас она ещё не выросла как надо, поэтому я взяла два холста, чтобы подстелить.

– А дерево? – спросила Жанна, которая была уверена, что именно Дерево Фей с ней заговорит.

– Нет, нет, это потом…

Клод вывела Жанну на ровную полянку, где девушки обычно собирали цветы, расстелила чистую мешковину, сбросила деревянные сабо и, подобрав юбки, легла и вытянулась в струнку.

– Ложись так же, – велела она Жанне. – Закрой глаза, постарайся совсем успокоиться… Нужно, чтобы стало легко-легко…

Жанна тоже сбросила башмаки, расстегнула жёсткий пояс на мальчишечьем камзоле и легла на спину возле Клод.

– Что теперь?

– Теперь ни о чём не думай.

– Я так засну.

– Нет. Сначала будет всё отвлекать, но ты представь, будто твои глаза обернулись и смотрят внутрь тебя. Так легче почувствовать, что снизу, из земли, как пар, поднимается дыхание всего, скрытого в ней, а сверху, с неба, спускается поток ослепительно белого света…